«Вчера»
Автор: Leyana
Фандом: Bleach!
Жанр: юмор
Размер: 427 слов
Персонажи: Ичиго, Бьякуя, Ренджи
Рейтинг: PG
Дисклеймер: автор, наверное, скоро разорвется от чихания
Предупреждение: ООС

Ичиго проснулся от чувства легкой, неясной тревоги. Кто-то водил тонкими прохладными пальцами по его виску… и это было очень странно, но довольно приятно. К тому же, судя по прочим ощущениям, он лежал в очень мягкой и, предположительно, большой кровати. Однако Куросаки по опыту знал, что приятные мгновения имеют пакостное свойство переходить в такой кавардак, что мама не горюй. Поэтому, сколько бы ему ни хотелось лежать так как можно дольше, он преодолел слабость и мужественно распахнул глаза.
Так. Лицо. Тонкие, изящные черты (что-то знакомое, но, черт возьми, он не мог опознать человека, находившегося к нему так близко, что приходилось скашивать глаза). Белая кожа. Длинные темные волосы, рассыпающиеся по фарфоровым плечам. Длиннющие пушистые ресницы обрамляют глаза, красивые, кошачьи, темно-фиолетовые, словно поднимающиеся из синей глубины озера лепестки сакуры…
Стоп. Сакуры. Сакуры? Сакуры!
- Твою мать, Бьякуя!!!
Безмятежно-спокойное лицо аристократа на миг исказилось, но потом он тягуче пропел:
- Не кричи, ты вчера достаточно кричал.
- Вчера?.. – с нехорошим предчувствием переспросил Ичиго.
- Вчера, - Кучики томно потянулся, уже этим заставив Куросаки впасть в ступор… и, прильнув к распластанному по кровати мальчишке, горячо шепнул в ухо: - Я даже предположить не мог, что ты такой нежный, такой страстный… - пальцы прошлись по щеке, скользнули по приоткрытым в изумлении губам. Ичиго сглотнул и постарался как можно незаметней провести рукой по собственному телу. Так и есть – голый.
Куросаки, ошалевший от всего происходящего, с трудом начал складывать факты. Он, обнаженный (вон, кстати, и одежда – лежит себе на стуле у стены), проснулся в постели. В постели Кучики Бьякуи. В постели томно потягивающегося и кокетливо улыбающегося (уже есть от чего в обморок упасть) Кучики Бьякуи.
Вопль Ичиго, наверное, слышал весь дом. Следующий крик, сопровожденный громким спрыгиванием с кровати и выбеганием из спальни с охапкой шмоток подмышкой, гласил:
- Ничего не было!!!
Бьякуя довольно пожал плечами и улегся в подушки. Через минуту в комнату протиснулся Ренджи с подносом.
- Твой друг очень шумный, - заметил Кучики, присаживаясь. – И очень туго соображает – он не меньше двух минут пялился на меня, пока пытался узнать.
Абарай, поставив поднос возле кровати, плюхнулся рядом и провел рукой по пушистым волосам Бьякуи:
- Он просто не привык видеть тебя без кенсейкана и улыбающимся.
- А я уже испугался, что слишком сильно стукнул его по голове, и…
Пауза.
- С чего ты вдруг решил подшутить над ним? – спросил Ренджи, разорвав поцелуй. – Всю конспирацию погубишь. К тому же, он все равно поймет, что его провели.
Кучики надменно свел тонкие брови и вздернул нос:
- Нечего дрыхнуть под дверью комнаты моей сестры. Она достойна лучшего, чем идиот, который не может дождаться ее с задания, не заснув.

«Красота»
Автор: Leyana
Фандом: Bleach!
Жанр: легкий-легкий намек на романс. 375 слов.
Персонажи: Юмичика и те, о ком он может задуматься.
Рейтинг: G
Дисклеймер: мне чужого не надо
Предупреждение: очень авторское отношение.

Аясегава Юмичика любил красивые вещи и красивых людей. Поэтому иногда даже он сам недоумевал, как его угораздило оказаться в таком окружении.
Шухея, с которым Аясегава проводил последние дни, нельзя было назвать красавцем. Иккаку, все время таскавшегося за ними, тоже. О капитане вообще можно было умолчать. Однако без них Юмичика себя уже не мыслил.
Он задумчиво прикрепил к ресницам последнее цветное перо и кокетливо посмотрел в зеркало. Такое очарование определенно заслуживало лучшего.
В Готэй 13 красивых людей было мало.
Сказочно красивым представлялся капитан шестого отряда. Но его лейтенант, темпераментный и бесцеремонный, перегрыз бы глотку любому, посягнувшему на его хрупкое сокровище.
Роскошной женщиной считалась лейтенант десятого. Но она предпочитала других мужчин, Юмичика был не в ее вкусе.
Очень милы были капитан и лейтенант четвертого. Но они не показывались из госпиталя.
Строгая красота лейтенанта восьмого притягивала. Но она уделяла все свое внимание своему легкомысленному капитану, да еще книге, с которой никогда не расставалась.
Экзотическая внешность капитана девятого восхищала. Но он был слеп и не мог оценить красоту самого Юмичики. Это было куда хуже, чем внешние уродства.
Капитан тринадцатого отличался определенной привлекательностью. Но он все время болел и к тому же попеременно находился в расположении своего, четвертого или восьмого отряда.
С натяжкой можно было назвать симпатичным лейтенанта третьего – изящного, бледного, похожего на русалку. Его капитан был пугающе некрасив – но его шикарный обволакивающий голос все компенсировал. Ах, какие комплименты мог бы произносить этот сладкий голос… Впрочем, эти двое были слишком заняты друг другом.
Оригинальный облик носил капитан двенадцатого. Юмичика как-то увидел его на обследовании – без грима и маски, в легком кимоно. Ученый поразил его аристократической внешностью с… некоторыми особенностями и странными синими волосами. Но, увы, маску, грим и почему-то неприятно висящую на нем форму он носил постоянно; к тому же его голос вызывал стойкое отвращение.
- Юмичика! Эй, Юмичика! – хриплый окрик прервал размышления Аясегавы. Он высунулся из окна казармы: внизу стояли широко ухмыляющийся Иккаку и Шухей, надменно скрестивший руки на груди.
- Пойдем на тренировку! – заорал Мадараме. – Хочу надрать задницу этому придурку! – он ткнул в плечо невозмутимого Шухея, тут же получив ответный удар.
- Сейчас!
Шухея нельзя было назвать красавцем. Иккаку тоже. Но почему-то при виде этих двоих – а так же вывернувшего из-за казарм капитана – у Юмичики в груди разливалось странное тепло. Словно кто-то обнимал его.
А красота – дело наживное.

«Пять минут»
Автор: Лейана
Фандом: Bleach!
Жанр: более всего агнст с претензиями на красивость (400 слов)
Персонажи: Кира, Ичимару, Айзен… Ренджи
Рейтинг: PG
Дисклеймер: преклоняюсь перед автором
Предупреждение: ООС; сегодня я в пафосе
Посвящение: Samishige

«… - У тебя красивый лейтенант, - голос мягкий, глубокий, приятный… почему он вызывает такое омерзение?
- Я знаю толк в людях… Айзен-тайчо… - возможно ли, чтобы Ичимару-тайчо говорил с почтением? Но ведь это его голос, и…
- О, он пришел в себя, - сильные пальцы сжимаются на подбородке. Поневоле приходится открыть глаза. Призрак. Это призрак. На днях тело этого человека снимали со стены. Хинамори до сих пор не оправилась от шока.
Медленно возвращается способность думать. От этого… только страшнее.
- Кажется, придется его уничтожить, - привычная теплая улыбка Айзена-тайчо только усиливает впечатление нереальности происходящего.
- Не стоит, - худая белая рука отводит широкую кисть Айзена. Ичимару притягивает Киру к себе – почему, почему лейтенант не может двинуться? – и с почти искренней насмешкой говорит: - Он не виноват в том, что он слишком исполнительный… и просто невовремя зашел… - капитан гладит Изуру по голове… знакомый жест пугает до того, что холодно сжимается сердце в каком-то не осознании еще – скорей предчувствии осознания. – К тому же, Изуру нам пригодится. Он ведь мой лейтенант… и обязан подчиняться приказам. Правда, И-зу-ру?
- Да, тайчо, - Кира сам не узнает этого хриплого голоса. – Приказывайте.
- Так вот, слушай, сладкий, - Ичимару склоняется к самому лицу, приоткрывает хищный рот… ряд бритвенно-блестящих клыков, и глаза алые распахнуты, а невозможная чернота расширяющихся зрачков затягивает, затягивает, затягивает…»
Изуру проснулся от собственного крика. Мгновением спустя он осознал, что сидит на чужом жестком футоне, еще через мгновение порадовался, что Ренджи не разбудишь никакими воплями.
Он выполз из-под общего одеяла, накинул юкату и вышел. Казарма шестого отряда была пустынна – ощущалась только рейацу Абарая, - и Кира бездумно пошел направо. Или налево – одинаковые двери бесконечного, словно опять в кошмар попал, коридора запутали его уже через несколько секунд.
Его всегда допрашивают днем – одни и те же вопросы, одни и те же ответы. Прозрение приходит только во сне – но через пять минут Кира забудет эти откровения (что это – очередная шутка занпакто Айзена?) и днем искренне скажет, что до последнего момента не знал о предательстве. Только глубоко в душе что-то будет кричать – ложь, ложь, опомнись, не обманывай себя, – изматывая до полуобморока, да будет помниться на губах горьковатое послевкусие прощального поцелуя.
Сон забудется через пять минут. Но в эти пять минут Кира отчетливо понимает, что скоро сойдет с ума. И есть от этого только одно спасение - ощутить на плече холодную руку, почувствовать на щеке горячее дыхание… хотя бы еще один раз утонуть в бездонной тьме кровавых глаз…

Ирония судьбы.
Автор: Лейана.
Фандом: Bleach!
Персонажи: Айзен, Масаки (мать Ичиго), остальных, думаю, узнаете.
Жанр: нет, это не стеб. Это романсо-драма.
Рейтинг: э… ну, PG
Дисклеймер: да вы все знаете.
Предупреждение: ну… ООС, видимо. Домыслы. Автор позаимствовал чью-то идею, что Масаки была родом из Сэйретея.
Примечание: вы скажете, я сошел с ума. Да, отвечу. Но, черт, мне самому нравится.

Она была красива.
Нежные руки – коснется щеки, будто лепесток яблони проскользнул. Да и запах такой же, нежный, тонкий - если не знаешь, что он есть, не уловишь.
Глубокие глаза – смотришь в них и тонешь. А вот цвет он бы уже никогда не вспомнил. Осталось только ощущение потрясающе насыщенного оттенка с золотыми искрами, вспыхивающими, когда она улыбалась.
Улыбка – да, ее улыбка, нежная, мягкая, чуть печальная, словно последний день лета. Она никогда не смеялась, но за одну эту улыбку можно было положить к ее ногам королевство, которое он себе готовил.
Волосы рассыпались по плечам, падая непослушной волной, когда она снимала заколки. И его будущее царство небесное ничего не стоило по сравнению с возможностью перебирать мягкие пряди.
Она была уникальна. Он позволил себе думать, что нашел женщину, которую он мог бы возвести рядом с собой на трон.
Он позволил себе влюбиться. И в ответ на ее нежность был нежен – как никогда и ни с кем. В ответ на ее ласку – ласкал пальцами милое лицо, до времени не прося о большем. Галантно ухаживал, поджидая момент, когда предложит ей и дальше идти вместе, рука об руку, вести соратников и подданных в новый рай.
Наверное, он был слишком нежным.
Наверное, он слишком затянул с ожиданием.
Иначе как объяснить то, что она сбежала с наглым, шумным, невыносимо раздражающим мальчишкой, до капитанского звания служившим в его же отряде? Он до последнего ни о чем не знал – она просто не приходила на свидания, но он и сам был занят и не слишком беспокоился.
Потом стало поздно – он успел только увидеть их спины, когда они прыгнули в ворота, спасаясь от преследователей. Она еще успела помахать ему рукой и засмеяться, впервые на его памяти – только потому, что мальчишка ей что-то сказал.
Какая ирония – им помог тот, чьему изгнанию будущий Владыка немало поспособствовал когда-то, и та, которая ушла за изгнанником по подсказке хитрого лиса. Командование замяло дело – сами ушли, добровольно отказались от бессмертия. В конце концов, у каждого есть право выбора.
Он выбрал затаенную, тлеющую ненависть. Ту самую, в которую часто превращается отвергнутая – попранная, думал он – любовь. Ту самую, которая порой превращается в отложенную месть.
Он поклялся, что они – или хотя бы их дети – будут страдать.
Ирония, опять ирония. Судьба насмехалась над всеми – ему казалось, что это его шанс на месть.
И некого, кроме судьбы, винить.
В конце концов, кто виноват, что та, в которую заключили его будущее могущество, выбрала себе в покровители именно их сына?

"Не судьба"
Персонажи: Ренджи/Бьякуя
Рейтинг: R
Жанр: не поверите... йумор
Дисклеймер: и опять не мое
Предупреждение: ООС, разумеется
Примечание: а рисунок был НЦ-столько-не-живут

…А язык у него длинный. Очень длинный. У людей таких языков не бывает. Может, он змея? Нет, обезьяна. А у обезьян бывают такие языки? Или…
Наверное, решать зоологические проблемы в такой ситуации было несколько неуместно. Да и думалось, если честно, с большим трудом. Однако жалкие попытки размышлений помогали отвлечься от происходящего и не податься назад, не застонать в полный голос, признавая какое-никакое, но поражение. Аристократическая гордость – некоторое время назад стертая в пыль горячими руками лейтенанта – не позволяла просить пощады изнывающему телу. На скомканной материи, небрежно подсунутой под голову, остался очередной четкий отпечаток зубов.
Мучительно длинный язык – Бьякуя уже несколько сотен раз успел проклясть его словами, которые и знать-то не должен был – размашистым движением прошелся между ягодиц, мазнул по крестцу; мозолистая ладонь надавила на поясницу, заставляя прогнуться сильнее – хотя, казалось, уже некуда. Во второй раз тело приняло чужую плоть куда менее болезненно. И куда более… прия-атно-о…
Надолго его – их обоих – не хватило. Бьякуя уткнулся носом в белую приятно прохладную ткань – ее не нагрело даже его частое дыхание – и попытался принять свой обычный гордо-невозмутимый вид. Согласитесь, это трудно сделать, лежа голым под собственным полураздетым лейтенантом. Очевидно, Бьякуе это тоже не удалось, так что он мысленно махнул рукой на имидж и просто спихнул с себя сыто-нетрезво ухмыляющегося Ренджи, после чего сел, оглядывая получившийся пейзаж.
Хаори определенно было жалко (а татами в офисе, оказывается, не только жесткие, но и колючие – пришлось укрывать первым попавшимся под руку предметом гардероба). Домой ее придется нести в рукаве, чтобы встречные прохожие не заметили подозрительных белесых пятен на символе капитанского ранга. Впрочем, хотя бы форма не пострадала – отшвырнуть ее в сторону было очень удачной идеей.
- Больше никакого секса на рабочем месте, - строго заметил Кучики, пытаясь встать. Дыхание сбивалось, и надменного командирского тона не вышло; Ренджи радостно хмыкнул.
Зачем было сметать документы со стола, Бьякуя не понял; жест, конечно, был эффектный, но последствия – просто катастрофическими. Бумаги разлетелись по всему кабинету, один умудрился застрять между чуть раздвинутыми седзи – капитан очень надеялся, что за это время в кабинет никто не успел заглянуть. А другой… ну да, упал на спешно разостланную хаори – и, сминаясь в процессе, издавал нехарактерные звуки. Выглядел он совершенно непотребным образом: мятый, мокрый, липкий…
Бьякуя осторожно подцепил лист двумя пальцами и внимательно вгляделся в расплывшиеся иероглифы. Именно этот документ – просьба рассмотреть персону лейтенанта Абараи Ренджи в качестве кандидата на пост капитана пятого отряда – Бьякуя заканчивал, когда лейтенант Абараи Ренджи вихрем ворвался в кабинет… Кучики покосился на радостно скалящегося подчиненного. Разумеется, переписать прошение было несложно… но сначала необходимо поставить зарвавшегося юнца на место, чтобы не смел унижать наследника благородного клана… а потом еще раз поставить, и еще раз…
- Одевайтесь, фукутайчо, - царственно приказал Бьякуя, набрасывая косодэ. И почти мстительно добавил: - Не бывать Вам капитаном.

"Привычное"
Автор: ну я, а кто ж еще?
Жанр: недороманс Т____Т
Персонажи: Ичиго/Хичиго (или наоборот... в общем, сами разберетесь)
Рейтинг: PG
Дисклеймер: не мое... а жаль...
Посвящение: Kashin

- Придурок, - бросает Ичиго, усаживаясь на край небоскреба. Так странно сидеть, свесив ноги не вниз, а вбок, по направлению к горизонту – от этого немного кружится голова и замирает сердце.
- Сам ты придурок, Король, - Хичиго плавно-текучим движением опускается рядом. Ухмыляется нагло – сволочь, бесцеремонная сволочь. Слишком мерзкое существо, чтобы его не возненавидеть. Слишком родное, чтобы не…
У него теплые пальцы и теплые губы. Неважно, что ногти на этих пальцах невозможного черного цвета, а губы, очерченные белым контуром, имеют синюшный оттенок. Это не более чем маска – та, что одна на двоих. Та, что связывает их невысказанными обязательствами.
- Придурок, - повторяет Ичиго, цепляясь за привычные слова, чтобы не улыбнуться. Чтобы не признать, что…
- Сам такой, - насмешливо-понимающе соглашается Пустой. У него золотые глаза – одновременно теплые и холодные, словно зимнее солнце. Искрящееся золото, а вокруг непроглядная тьма, в которой можно сгинуть – или укрыться от бесчисленных проблем. Все имеет двойственный смысл, думает Ичиго, не замечая, что сжимает рукой белое с ярко прорисованными венами запястье. Он никогда не скажет, что стал зависеть от своей маски. От своего гибельного  спасения. От своего…
У него теплые губы.

"Отчет"
Персонажи: Ренджи, Бьякуя
Жанр: юмор, что ли?
Рейтинг: G
Дисклеймер: я не я, лошадь не моя, шинигами общие
Предупреждение: ООС. Да быть такого не могло!

- Капитан, а это правда, что Вы любите смотреть на луну?
- Правда. Ренджи, пиши отчет.
- Капитан, а Вы выходите для этого в сад?
- Да. Ренджи, отчет.
- У Вас в поместье красивый сад.
- Спасибо. Ренджи, отчет.
Молчание.
- Вы тоже очень красивы, капитан.
- Я знаю. Ренджи, закончи отчет. Ренджи?..
Пауза. Долгая пауза.
- Вы хорошо целуетесь, капитан.
- Наследник клана должен уметь все, что он в силах освоить. Вернись к своим обязанностям.
Тишина.
- Ренджи.
- Да, капитан?
- Сегодня ночью будет ясно. Приходи в поместье, и ты увидишь луну и сад.
- Так точно! А можно..?
- Можно, Ренджи. Но сначала – отчет.

"Белая тень"
Персонажи: Орихиме, Улькиорра
Рейтинг: G
Жанр странный.
Дисклеймер: и снова не мое.
Предупреждение: ООС, матчасть страдает

Белая пустыня, белая луна.
Резкие тени, резкие блики.
Черное и белое, белое и черное.
Никаких переходов, никаких красок.
И тишина.
У Улькиорры огромные глаза – зеленые-зеленые, какие бывают только на детских смешных и наивных рисунках. Он неслышно ступает, появляется за плечом, как тень… и его присутствие наполняет унылые коридоры эхом жизни.
Орихиме больше не боится безмолвного стража. Его глаза расцвечивают пустое – Пустое – пространство, его молчание успокаивает трепещущее сердце. Его короткое, но веское «женщина» возводит вокруг нее надежную защиту.
Постепенно Орихиме начинает ощущать свою причастность к этому месту. Свою принадлежность этому… человеку? У него дыра в груди, массивный костяной нарост на голове, непроницаемое для взглядов лицо – но называть его как-то иначе просто не выходит. Его неловкость и скованность в общении с ней куда более человечны, чем бесцеремонное дружелюбие многих из тех, с кем она была раньше.
Ее шаги рождают эхо, мечущееся между стен и умирающее где-то под величественными сводами дворца. Она привычно ждет, когда за колонной-дверью-поворотом мелькнет край белых одежд, и сама не замечает, что – робко пока еще, но очень искренне – улыбается.
Она одна.
Она не одинока.