Их было двое.
Автор: *в капле* кажется, я. Не могу ручаться.
Фандом: Блич
Жанр: *снова в капле* какой-то полупсиходелический агнст. Прошу считать бредом больного организма.
Пэйринг: Ренджи/Ичиго. По факту. Но вообще, если подумать…
Рейтинг: R
Дисклеймер: отказываюсь от всех прав. Это не я писал, чесслово.
Предупреждение: ООС, авторский бред, авторское отношение к персонажам. Йаду мне.
Посвящение: darksakura к Дню Рождения.
- Ренджи, слышь?
- Чего? – через некоторое время отозвался Абарай. Разговаривать не хотелось. Отчего у них в Каракуре так жарко? Сюда даже самый голодный холлоу не сунется – кому охота дохнуть от жары? Нафига только его сюда послали…
- А как там… - Ичиго вдруг смешался и сказал явно не то, что хотел: - Как там Кенпачи?..
- Дурак ты, - отозвался Ренджи. – Рукия в порядке, уже почти выздоровела.
Мало ему плавящей мозги жары, придурочного Урахары, который только и знает, что насмехаться, так еще и Куросаки с его заморочками. Ну почему бы ему прямо не спрашивать? Определенно, Ренджи не понимал его.
- А Бьякуя..? – Ичиго отчаянно пытался завязать разговор. Зачем ему это только надо? Вопросы, вопросы. Этот пацан подчас хуже упомянутого Бьякуи – того сдерживают правила внешние, столетиями впечатываемые в его кожу, а у этого-то что? Напридумывал себе чего-то, а Ренджи тут за всех отдувайся в попытках разобраться с его тараканами. Как будто ему не хватает малость спятивших друзей и явно нездорового начальника.
- Все с ним в порядке, - лениво отозвался он. – Разгребает отчеты, которые накопились из-за всей этой заварухи.
- А…
- Слушай, Ичиго, - все-таки не выдержал лейтенант. – Хорош из себя слова вымучивать. Со мной необязательно трепаться. Сообрази лучше попить чего холодненького.
- Сейчас, - Куросаки с явным облегчением спрыгнул с кровати и вышел. Ренджи посмотрел ему вслед – без любопытства даже, по инерции – и пожал плечами. Сам расскажет, чего это он такой кислый ходит. Не захочет – ну и не надо, сон спокойней будет. В конце концов, может, на Ичиго так жара действует. Или – после бурной деятельности – вынужденные каникулы.
***
Вечером посвежело, и Куросаки уговорил его прогуляться. Город был тих, словно испепеляющая жара загнала всех в подвалы – если таковые у горожан имелись.
Они сидели на берегу реки; склон плавно спускался к воде, серебрящейся мелкой рябью. Ичиго не смотрел на воду; он запрокинул голову, и луна отражалась в его глазах, заливая их цветом стали. Совсем как у Бьякуи. Ренджи помотал головой – к Меносу такие сравнения. И так за последние дни пришлось столько мыслей пропустить через свою голову, сколько там не бывало, пожалуй, со времени вступления Рукии в Клан.
- А здесь моя мама умерла.
Голос неприятно нарушил тишину, но Абарай вздрогнул не от этого. Ичиго сказал это таким тоном, каким дежурный офицер сообщает об изменениях в отрядном расписании. Или каким говорят то, что уже давно перегорело в душе – и теперь принимается как данность.
- Ее убили, - пугающе равнодушно продолжил мальчишка. – Пустой. Удильщик. Ренджи, скажи, я сумасшедший?
Абарай уже буквально подпрыгнул. Вопросы, которые так спокойно задавал Ичиго – даже интонацию не сменил, - и вопросы, которые возникали вокруг него, звенели над головой подобно мухам.
- Придурок ты, - заявил он грубо. Он не знал, как объяснить Куросаки, что это кризис, и что это происходит со всеми. Не то чтобы ему не хватало слов – с началом карьеры лейтенанта пришлось экстренно повышать свой культурный уровень… Но за годы жизни Ренджи усвоил, что переломные моменты надо переживать самому – за ручку все равно никто водить не станет. Так что, по сути, помочь мучающемуся какими-то своими проблемами Ичиго он ничем не мог; от этого было немного неуютно.
- Пойдем домой, - рыжий поднялся, засунул руки в карманы и зашагал по набережной, не дожидаясь Абарая. Тот глянул последний раз на воду – небо затянуло тучами, так что река уже не серебрилась, а текла темным бархатом – и пошел следом.
***
Было холодно и жестко. Спать на полу в гигае, как оказалось, занятие не из приятных – а в шкаф Ренджи не вмещался. В принципе, все можно было стерпеть, но из-под двери ощутимо дуло: окна были распахнуты во всем доме, так что сквозило знатно.
- Чего сопишь? – недовольно – и почти нормально для него – спросил Ичиго, откидывая одеяло.
- Неудобно спать, - буркнул Абарай, в который раз переворачиваясь на другой бок.
- Иди сюда, кретин, - рыжий кинул в него подушкой. – Сразу-то не мог сказать?
- Нужна мне твоя жалость… - пробурчал Ренджи. Но, тем не менее, подобрав подушку, нырнул в нагретую чужим телом постель.
Оконная створка легонько постукивала, но в комнате ветер, гуляющий по улице, почти не ощущался. Гроза, прорвавшая тяжелые душные тучи, уже отшумела, лишь отдельные капли с глухим стуком ударялись о крышу. Ренджи смотрел в потолок и думал, насколько непривычна ему эта монотонная, безавральная жизнь живых. Непривычна кровать, мягкая, топящая и убаюкивающая. И уж тем более непривычен рыжий мальчишка, который ворочается в беспокойном подростковом сне, упираясь под ребра острыми локтями, и порой прижимается к абараевскому боку, на несколько минут превращаясь в уютный клубочек.
Ичиго вздохнул во сне и положил голову Абараю на грудь. Ренджи покосился на его медные в сумраке вихры, для чего-то осторожно погладил по выпирающим лопаткам. Он завидовал рыжему - по известной причине: Куросаки, никогда не задумывавшийся о пределах сил, буквально на раз-два-три победил Кучики. Уже за одно это можно было бы начистить ему морду – нечего чужие мечты красть. Но в последнее время Абарай его по большей части жалел. Сколько и чего ему довелось пережить, Ренджи не знал – да и знать не хотел.
- Ты что делаешь? – настороженно спросил вдруг Ичиго совершенно не сонным голосом. И ощутимо напрягся, словно зверь, который готовится не то отпрыгнуть и удрать, не то вцепиться в глотку. Ренджи сообразил, что продолжает машинально поглаживать его плечо, и убрал руку.
- Что это было вообще? – Куросаки отодвинулся, сверкая глазами – слегка испуганный, опасный, взъерошенный, точно волчонок. Абарай пожал плечами, снова вскинул взгляд в потолок. Для него этот жест ничего особенного не значил, слишком часто приходилось в последнее время повторять его. Он вспомнил, как дрожала в объятиях Рукия, ее жесткие волосы ложились под ладонь, неизвестно, кого из них больше успокаивая. Как всхлипывала у него на плече Рангику, единожды только позволившая себе проявить слабость. Как спал рядом Кира, запрокинув бледное лицо и сжав тонкие губы в нитку – не захочешь, а пожалеешь. Как Шухей сидел, забившись в дальний угол, и смотрел в одну точку – и Ренджи на автопилоте взъерошил его лохмы.
Ичиго, кажется, думал по-другому. Он фыркнул и хотел что-то сказать, но тут заорал приемник. Ренджи оказался на ногах раньше, чем успел опомниться, подцепил рубашку, в кармане которой лежал дурацкий футляр с утиной головой. Куросаки с пилюлями возиться не стал, воспользовался знаком временного шинигами и первым сиганул в окно; Абарай последовал за ним.
Две темных фигуры мчались по улице. Ренджи мельком подумал, что со стороны они похожи на стрелы с яркими остриями – красным и рыжим, - спешно отогнал неуместную мысль. Кажется, общение сначала с Кирой, потом с утонченным Кучики даром не прошло.
- Туда! – он дернул Ичиго за рукав и бросился в проулок. Рыжий, пропустив поворот, еле слышно выругался, догнал, бросил отрывисто:
- Где?
- Сле… А, ч-черт..! – дорога кончилась тупиком. Абарай закрутил головой, но никакого прохода не увидел и просто прыгнул на стену, за которой оказалась другая улица. Куросаки проорал ему в спину что-то явно нецензурное, но на этот раз не отстал, звучно спрыгнул со стены, снова поравнялся с Ренджи.
Пустых оказалось двое; небольшие шустрые твари носились вокруг перепуганной молодой женщины. Ичиго сразу бросился на одного, начал размахивать мечом; второй сам кинулся к лейтенанту, выпустил откуда-то из шеи длинные тонкие отростки. Абарай уворачивался от хлещущих по воздуху щупалец, потом, улучив момент, активировал шикай. Холлоу заверещал, словно кошка, которой прищемили хвост, и исчез.
Ичиго подошел, вытирая со лба пот располосованным пониже локтя рукавом – второй был оторван у самого плеча. Руки мальчишки были покрыты мелкими порезами; кое-где кровь уже подсохла.
- Вы… вы кто? – женщина смотрела на них круглыми глазами. Куросаки вопросительно глянул на приятеля.
- Шинигами, - Абарай развернул занпакто – уже простую катану. – Те, кто отправят тебя в другую жизнь.
- Пафосно, - жестко усмехнулся рыжий. Ренджи наградил его свирепым взглядом. Заскоки пацана начинали раздражать его.
- А я… я умерла, да? – слабо спросила душа, зачем-то опускаясь на колени. Лейтенант коротко кивнул – что тут скажешь? - и коснулся рукоятью ее лба – бросилась в глаза тонкая морщинка, рассекающая белую кожу.
Ичиго смотрел, как бархатно-черная бабочка исчезает в небе. Его лицо было чересчур, по мнению Абарая, серьезным и очень бледным. Ренджи это не нравилось; Менос знает, что творится в этой дурной апельсиновой голове.
- Пошли домой, - предложил он хрипло.
- Не хочу.
Абарай уставился на него с откровенной злобой, но мальчишка, проигнорировав взгляд, повернулся и неторопливо зашагал к проспекту, на который выходила улица. Ренджи поскрежетал зубами, но пошел следом. Урахара наказал ему следить за Куросаки, куда бы того ни понесло; иначе, мол, всем вокруг может быть очень плохо. В первую очередь Ренджи – случись чего, уверял торгаш, и Готэй пришлет Бьякую, все еще сердитого на Ичиго и на лейтенанта.
Куросаки дошел до парка, выбрал самую темную аллею и сел под раскидистым деревом. Ренджи плюхнулся рядом. Он чувствовал себя… паршиво, если мягко выразиться – устал, хотел спать, хотел есть – вечером они не поужинали, - хотел, чтобы мозги больше не кипели. Чтобы Ичиго снова стал нормальным – раздражительным и огрызающимся, отходчивым и веселым, наглым и шумным… А не смотрел себе на руки с таким видом, словно человека прирезал.
Тишина была слишком уж гнетущей. Куросаки все больше скисал – уже пригнул голову к коленям, уперся взглядом в землю; углы губ оползли вниз. Ренджи не выдержал: рывком ухватил его, притянул к себе, стукнул по затылку; мальчишка ожидаемо забрыкался, попытался дать сдачи. Спустя минуту невнятной возни Абарай ощутил, как хлынули по плечам волосы – лопнула лента; рыжий вцепился в рассыпанные пряди, дернул. Его лицо оказалось слишком близко, глаза в глаза; он дернулся вперед… и укусил Ренджи за губу. Абарай отпихнул нахала, от неожиданности сопроводив толчок неслабой оплеухой. И тут же раскаялся – Ичиго не разозлился, не двинул в ответ, просто отстранился и глянул почти непонимающе.
- Приди в себя, придурок! – Ренджи встряхнул его за плечи. Пацан его не раздражал уже, а откровенно пугал – может, он и правда спятил? Может, пора сдавать его в двенадцатый на опыты? Абарай решил применить последнее средство, чтобы вернуть этого рыжего олуха к жизни – если не поможет, придется его убить. Он сгреб Ичиго в охапку и поцеловал; кровь мешалась, оставляя на языке неприятный осадок.
- Пусти… - невнятно пробурчал Ичиго, впрочем, не пытаясь освободиться. – Не надо, не хочу, не буду… не надо…
- Ты ненормальный, - Ренджи свалил его на траву. – Чего не хочешь? – он лизнул Ичиго в щеку. Лицо мальчишки горело, губы пересохли, и кровь на них запеклась корочкой; он зажмурился – это выглядело, как жест отчаяния, которое Абарай не мог понять. Куросаки оказался загадкой посложнее Бьякуи. Это… притягивало. Ренджи фыркнул, попытался снова поцеловать Ичиго; тот упрямо стиснул зубы, сжался в комок. Однако он совершенно не сопротивлялся – его, наверное, можно было взять прямо сейчас. От этой мысли бросало в жар. Еще неизвестно, кто из них сошел с ума.
- Не хочу, не заставишь, - прошипел Ичиго, запрокидывая голову. Словно сам с собой спорил – Ренджи почему-то был уверен, что фраза адресована не ему.
- А, ч-черт… - рыжий вдруг распахнул глаза, вцепился в лейтенантское косодэ, неуклюже ткнулся губами в губы, яростно шепнув: – Сволочь…
- Ты псих, - сообщил Абарай. Больше всего ему хотелось приложить Ичиго головой обо что-нибудь твердое – авось мозги на место встанут. (Жаль, дерево бы наверняка переломилось.) Вместо этого он обнял мальчишку, куснул в шею, потом провел языком – вкус кожи терялся в металле, которым сочилась царапина, идущая от уха вниз к плечу. Куросаки хрипло выдохнул; пальцы зарылись в абараевскую гриву. Ренджи потрепал его по голове, получил на это почти обиженный взгляд и широко, ободряюще, улыбнулся. Руки привычными – заученными почти – движениями блуждали по телу Ичиго, потом спустились к паху. Даже через грубую ткань робы чувствовалось, насколько Куросаки возбужден.
Ренджи распутал оби и.о. шинигами, дернул вниз хакама. Даже в сумраке было заметно, как Ичиго залился краской. Абарай хмыкнул, но вслух ничего не сказал – что с пацана возьмешь, совсем еще зеленый, вот и смущается. Он с любопытством оглядел мальчишку, зачем-то запоминая тонкие шрамы, белеющие на золотистой коже.
- Не смотри так, - хрипло проговорил Ичиго, отворачивая лицо. – И вообще… не тяни.
- Придурок, - Ренджи стянул с него потрепанное окровавленное косодэ. Рыжий дрожал, не то от страха, не то от холода – а может, от возбуждения. И смотрел зверем – в глазах метались пугающие золотые искры, белые зубы сверкали меж растянувшихся в неестественной ухмылке губ. Не то волк, не то леопард – того гляди, перегрызет глотку. Ренджи предпочел не обращать внимания на его странное поведение – тем более, что вместе с паническим ужасом и ненавистью – обращенной, казалось, на что-то внутри него самого – от мальчишки исходила мощная волна желания. Словно сняли какой-то барьер, сдерживавший это самое «внутри», и оно отчаянно, физически ощутимо, рвалось наружу, захлестывая все вокруг.
- Быстрей давай, - прошипел Ичиго. В его голосе плеснулись металлические ноты, словно вместе с ним говорил кто-то еще.
- Совсем спятил? – Абарай провел ладонью по узкому бедру. – Потом сидеть не сможешь…
- Наплевать, - Ичиго обхватил его за плечи, вонзил острые ногти. Ренджи охнул – в кожу будто вошел десяток крошечных лезвий.
- Зараза ты бешеная… - лейтенант пнул рыжего коленом по бедру.
- Болтай поменьше, - оскалился тот, раздвигая ноги. Абарай стиснул зубы: с каждой секундой в нем крепло параноидальное убеждение, что перед ним не Ичиго, а некто другой – настолько же опасный, насколько привлекательный. Он уже видел это выражение лица, когда первый раз дрался с Куросаки – но сейчас создавалось ощущение, что эта гримаса принадлежит другому существу. Может, у Ичиго и правда не все дома? Раздвоение личности, например…
- И делай уже что-нибудь, - ни страха, ни паники в нем больше не ощущалось. И это внезапно испугало Ренджи – Куросаки будто истаивал, теряясь в этой опасной ненормальной сущности. Куда только делся смущающийся неуверенный подросток? Ичиго сам притянул его, требовательно впился в губы; торопливые пальцы прошлись по животу, и Ренджи почувствовал, как ослабевает пояс.
- Помоги, - очень мягко шепнул рыжий – ухмыляющаяся маска на миг спала. Что-то нездоровое просматривалось в этом. Точно раздвоение, решил Абарай, избавляя Ичиго от остатков одежды. Тот, в свою очередь, помог справиться с завязками и приспустить хакама. Уже не искры – золотое холодное пламя бушевало в еще недавно тепло-карих глазах. Но он хотя бы не улыбался больше – с очень серьезным лицом перехватил руку Абарая, втянул губами пальцы. Ренджи невольно прикусил губу: отстраненное выражение лица и глаза эти бешеные, будто чужие, в сочетании с приоткрытым жадным ртом и развратно скользящим между пальцев влажным языком смотрелись так… так… Дух захватывало, и Ренджи не мог подобрать подходящих слов.
- Где ты такого нахватался..? – пробормотал он. Ичиго оттолкнул руку и прохрипел:
- Я расскажу… потом…
Ренджи уже ничему не удивлялся: странностей у пацана было слишком много, чтобы всем уделять внимание. Он только плечами пожал – потом, так потом – и приподнял мальчишку под бедра, заставляя прогнуться. Рыжий был зажат, как перетянутая струна – только что не звенел при касаниях, - так что пальцы с трудом проникали внутрь. Потом вдруг расслабился, будто потек в руках. Абарай решил больше не ждать – подцепил неловко согнутые ноги Ичиго, вскинул себе на плечи, толкнулся в ставшее неожиданно податливым тело. Куросаки ахнул коротко – в голосе снова прозвучал вибрирующий металл , - а после нескольких отрывистых движений Абарая тихо застонал и закатил пожелтевшие глаза.
Сильные, натренированные в работе с мечом, пальцы больно впивались в плечи даже через неснятое косодэ, бритвенно-острые ногти скользнули по шее, оставив моментально закровоточивший след. Ренджи терпел – это стоило того, чтобы слушать глубокие стоны Ичиго, пусть даже с примесью незнакомого голоса, того, чтобы смотреть на его искаженное болью и удовольствием лицо – пусть глаза его были чьими-то чужими. Ко всему прочему, рыжий так яростно подавался навстречу, что обдумывать все минусы было некогда – с каждым движением Ренджи словно окунался в лаву. Все прочее отступало на задний план – осталось только горячее, невозможно горячее – человек не может быть таким – тело в руках и собственное напрочь сбитое дыхание – а зачем еще что-то?
Ичиго звучно, долго выдохнул, выгнулся, раскидывая – словно небо хотел обнять – длинные мускулистые руки. Абарай зажмурился, чтобы не видеть его застывшего яростного серо-золотого взгляда, резче толкнул бедрами… Чужая, даже, наверное, не Куросаки принадлежащая, рейацу свернулась вокруг тугими душными кольцами, потом отпустила, рассеиваясь. Ренджи будто со стороны услышал оборванное «Ичи…» и глухой стон.
Пришел в себя он только спустя несколько минут. И сразу об этом пожалел. Вот так, должно быть, чувствует себя использованная половая тряпка – его словно много раз скручивали, встряхивали и выжимали.
- Эй, ты как? – спросили рядом. Из-за шума крови в ушах Ренджи не сразу понял, кто это говорит. Потом с некоторым трудом повернул голову: Ичиго, кутаясь в свое рваное косодэ, внимательно смотрел на него. Рыжие брови привычно сходились к переносице, и глаза у него были карие. И теплые, несмотря на суровый голос – этакая хмурая забота о ближнем.
- Так себе, - честно сознался Абарай. – Ты, гаденыш маленький, меня чуть не придушил.
- Ну извини, - Ичиго пожал плечами. Впрочем, особого раскаяния в нем не ощущалось. Это радовало – можно было с уверенностью сказать, что наглый и отходчивый Куросаки Ичиго вернулся. Ренджи хмыкнул, не замедлив озвучить пришедшую мысль:
- Подумать только – тебя всего-то надо было отыметь, чтобы ты пришел в себя.
- Пожалуй, - глухо отозвался Ичиго; его лицо на миг исказилось. Ренджи хотел испугаться, но рыжий тут же задорно ухмыльнулся:
- Зато ты теперь знаешь, что делать, если я начну сходить с ума.
Абарай даже не нашелся, что ответить.
Уже когда они, еле переставляя ноги, брели к дому, Ренджи вспомнил:
- Слушай, ты обещал рассказать…
- Потом, - оборвал Куросаки. – Сначала набью морду Урахаре.
- Зачем? И при чем тут Урахара?
- Так проще вызнать у него ответ на интересующий вопрос, - пояснил Ичиго и сердито пнул попавший под ногу камешек. – Я хочу знать, во что он меня превратил. Он должен знать, что происходит, раз уже надсмотрщиков начал приставлять, - он бросил в сторону Ренджи острый взгляд. Лейтенант споткнулся и буркнул:
- Ничего не понимаю.
- Как разберусь сам, так объясню, - пообещал Куросаки. Помолчал и добавил: - Если разберусь.
- Твоих заморочек с лихвой на кучу народа хватит. Тебе бы разделиться хотя бы надвое, - проворчал лейтенант. Ичиго усмехнулся – и снова полыхнуло в глазах желтое пламя:
- Знаешь, Ренджи… Нас, кажется, и так двое.
